Не вошедшее в "Дитя океана"

Твой первый дом?

?

Мягкий, тёплый свет падает на лицо. Блеклый, персиковый градиент отражается на сетчатке. Я открыл глаза... и увидел.

Я оказался на маленькой тихой улице. Вокруг меня нависали небрежные, четырёхэтажные квартирные дома. По ветру ощущался поздний вечер, а персиковый свет становился всё более красным, словно сосуды на веках. Вокруг стоял запах цветущей амброзии и пионов. Лёгкий звон в ушах после глубокого зевка. Крайне комфортное, простое и уютное местечко, чтобы проводить своё свободное время, хотя лужи и куски облицовки от зданий в аварийном состоянии общему виду немного не к лицу. Облокотившись на один из таких домов, я наблюдал за проезжающими мимо машинами. Одна... вторая!.. Проезжали они раз в две минуты. Устав наблюдать за броуновским движением внутри микрорайона, я потянулся наверх, дабы снять напряжение со спины, после чего мои же ноги повели меня вдоль улочки по треснутому тротуару. Меня одолевало странное чувство того, что что-то не так. Казалось, будто я забыл что-то очень важное для меня. Где-то в пучине моих нейронных связей глазеет контрастная пустота. Но что же я забыл? Витражная мозаика из окон храма никак не собиралась в единое изображение, лишь блеклые фрагменты, не несущие в себе никакого сюжета.

Я проходил мимо своего дома... Я не знаю почему, но я уверен, что это мой дом. Ивово-коричневый железный забор, а слева от него ворота, ведущие в гараж. Я подхожу ко входу. Пароль — три и семь. На самом деле я бы и не вспомнил эти числа, если бы седьмая кнопка не заела ещё давным-давно. Она так и осталась внутри замочного механизма от того, как часто её нажимали в прошлом. А ведь другие цифры, новенькие такие, как стояли блестя, так и стоят — они-то дверь не откроют. Можно считать, что та уже нажатая, а тройка просто лёгкая для запоминания. Приложив большой и указательный пальцы правой руки на соответствующие три и семь, я неосознанно подтолкнул дверь левой коленкой, словно знал, что она так и должна открываться, после чего произошёл заветный щелчок. Левой рукой я повернул ручку, после чего сделал первый шаг за порог. Слева тропинка до гаража. Далее фасад двухэтажного красного кирпичного дома, стоящего в профиль. Справа ещё не высохший после дождя топчан, на котором валялись такие же мокрые ведёрко с лопаткой, а напротив него вход домой. Я хочу сперва зайти в гараж, потому иду вдоль дома, проходя под окнами. Из первого окна был слышен шум воды, электронная-танцевальная музыка десятых годов и тление отопительной печи. Из второго окна был слышен дикторский голос, он то рассказывал о тайнах бескрайнего космоса, то о теории возведения египетских пирамид в Гизе, то истории о самых страшных авиа крушениях. Из третьего окна иногда доносились шаги, но жизнь там никогда не царила. Иногда там жили тревожные сны. Я подхожу к гаражу, после чего оглядываюсь направо. Оттуда на меня смотрит узкая щель между кирпичным фасадом дома и серой облицовкой гаража — это была часть заднего двора. Оттуда доносился лай, но никто этого не слышал.

Я внутри. Оглядевшись по сторонам, я нахожу мамины коробки из под бытовой техники и посуды, пакеты с папиным инструментарием, пятилитровую баклажку с гвоздями всех размеров и изгибов, а у стены справа гордо стоял запыленный диван. Внутри был припаркован автомобиль, который каждую секунду менял свой вид — то могла быть Škoda Octavia, Lada Largus, KIA Rio и так далее... Числа его регистрационного номерного знака также быстро менялись. Чувствуется сильный дискомфорт в этот месте, скорее всего мне стоит отсюда уходить, пока это место снова не поменяло свою форму.

Проходя дальше по двору, я слышал велосипедные звонки, собачий лай и брызги воды. Пройдя мимо дома я вышел на задний двор. Слева от меня почти что высохший огород, маленькая старая собачья будка сделанная своими руками, баня, тоскливый собачий вольер позади бани и груда строительного мусора. Из старой собачьей будки всё ещё слышен лай, однако внутри давно никого уже нет. Баня — при свете и в темноте — словно два разных места. В нём меняется интерьер; размеры, количество и последовательность комнат; высота потолка и положение вещей. Заходить туда я не рискну. Обойдя её слева я оказался в коротком промежутке между забором и задней стеной. Тоскливый собачий вольер. В ней до сих пор сидит уже тысячелетняя кавказская овчарка. Столь тихая и смиренная... стоически терпит ураганы и ветра, не имея крыши над головой, лишь лужу грязи под ногами и груды досок и строительного мусора позади. Казалось бы, при таком одиночестве трудно не потерять самого себя... хотя может быть, что за этими двумя маленькими чёрными бусинками уже давно потерялась душа. Я не могу её осуждать за это, если это действительно оказалось так.

?